Он ощутил судорожную надежду. Время! Появилось сколько-то времени! Именно так, судорожную – надежду без надежды. Так надеются попавшие в страшную беду подросшие дети: разум им уже подсказывает, что всё кончилось, и кончилось страшно, но дети ещё не умеют жить разумом, они верят сердцем в то, что всё как-то образуется, удастся спастись чудом или спасут какие-то хорошие люди.
Зал молча слушал, глядя на экран. Короткие реплики шли на фоне снимков – всё более и более жутких, всё более и более безнадёжных. Иногда появлялись маленькие ролики…
– Я только хотел сказать, что третью кровать придётся… всё, понял, понял, понял.
Денис добрался до крыльца и сел – почти ощупью, уже читая…
– Получается, что я вам принёс смерть. Если бы не я – Генка бы жил сейчас.
Генка ночевал на стройке термального комплекса. Молодой стажёр-имперец, которого звали «просто Женя», как он представился при первом знакомстве мальчишкам, помогал ему монтировать на стенде систему освещения, они завозились, стараясь всё отделать тщательней и покрасивей, и Генка заночевал в кунге рядом с одной из опор. Он долго не спал – лежал на откидной кровати на животе, уперев подбородок в скрещенные руки, рядом с открытой дверью, слушал шум работы и смотрел на перемещение огней в небе – на нескольких ярусах. А когда уснул, ему снилось то, что он видел, засыпая, и он не понимал, спит или нет…