Но у тех, кто был нужен Денису, почерк оставался неповторим. И они не скрывали последствий своих убийств. Их жертвы потом находились. И спутать их останки с другими было невозможно.
Когда Денис проснулся снова, то удивился. В комнате никого не было. А на краю его кровати сидела девчонка. Очень знакомая – в длинном, ниже колен, платье с вышивкой по вороту, рукавам и подолу, волосы были собраны в перекинутую на грудь тугую тяжёлую косу, перехваченную широким серебряным обручем с алыми, синими и зелёными камешками. На Дениса смотрели серые с зеленоватыми искрами глаза – смотрели странно, непонятно смотрели. И сама девчонка…
– А мы пришли уже. Глаза закрой и не подглядывай. Нет, лучше дай я тебе глаза завяжу… А ты меня возьми за руку.
Штрек. Луч фонаря. Испарения из щелей. Рабочие – как гусеницы в прогрызенных ходах. На полу – дымящиеся лужи.
А это страшная цена. Даже за великую победу…»
– А теперь прошу записать домашнее задание. – Он чуть улыбнулся, увидев, что и многие из взрослых как-то дёрнулись, словно в поисках дневников или блокнотов. – И сами видите, сейчас все лишены возможности заявить родителям, что «нам ничего не задали!»