— Ладно, не дуй щеки. Таити-маити… На Таити мы не бывали, но в подобных ярких краях доводилось попутешествовать, — хмуро отбился Андрей. А мебель действительно неудобная. Во всех летних кафе неудобная. Когда-то была гнутая железная, то ли дело! А сейчас везде тонкий хлипкий пластик, и традицию тому положила жена бывшего мэра Москвы.
Спиннинг у него был знаменитый — телескопический «Чероки» канареечного цвета, модель для средних и тяжелых нагрузок. Но после третьего выловленного гольца и двух утопленных самых дорогих сердцу блесен надоел и он.
— Арина. И даже Родионовна! Родители девичье имя еще до моего рождения придумали — отец-то Родион… — Донцов, вместо того чтобы удивиться и порадоваться красоте, редкости, а главное — знаковости этого имени, мог думать лишь о том, что он с каждой секундой теряет свой далеко не маленький словарный запас, деградируя просто обвально.
Но быстрой полярной осенью, когда северная растительность стремительно краснеет, даже яркий малиновый пластик дорогих легких курток теряется среди такой же яркой растительности. И тогда от этих смелых людей через какое-то время остаются лишь красивые лоскутки ткани, растерзанные и растасканные многочисленными и всегда голодными хищниками.
— Скажите мне, это существо долго плыло по реке, они не заметили? Вам что-то рассказывали про это? Ведь наверняка кто-то же посмотрел ей вслед, — медленно, какой-то с тайной надеждой поинтересовался Астапов.
Но сейчас им было не до охоты, и в самом начале похода вся алертность группы была направлена лишь на возможное появление «зверей». Хотя никаких сопутствующих признаков не наблюдалось и не предвиделось — их опыта было уже достаточно, чтобы предусмотреть это. Постепенно успокоились.