Уже интуитивно понимая, каков будет её ответ, Андрей Донцов, несмотря на то, что сидел в крепком кресле, явственно почувствовал, как под ним разверзается почва. Запахло порохом, валерианой и скандалом. Дурочка, чему она радуется… Очередному успеху креативного молодого поколения? А подумала она, доживет ли это поколение до седых волос…
В непривычно и непропорционально тяжелом мешочке матово поблескивала россыпь мелких и не очень шариков. Дробь россыпью. Может у рачительного старого хозяина еще и порох где-то под полом зарыт? Этого им еще не хватало — взрывчатки! Надо будет проверить. Димка отложил увесистую дробь в сторону — поди не пригодится, пока и заводских патронов вполне хватает.
Через час всерьез озабоченный Донцов, так же, как Лапин несколько дней назад, внимательно изучал пластиковый контейнер, карябал ножиком камуфляж раскраски цветов германской полевой формы «фельдграу». Рядом сидел Игорь.
Под утро сигналы задрожали, как у американцев, и уровни стали падать, его стали тоже слышать хуже и хуже, а потом и вовсе диапазон закрылся. Поэтому он отклеился от трансивера и завалился спать в обнимку с котом и карабином у изголовья.
Заметив, что Аринка опять посерела лицом, прокусывая нижнюю губу, он двумя гребками заставил корпус лодки встать так, чтобы его большое тело хоть как-то заслоняло жену от свирепого ветра с косым дождем, летящего ей прямо в лицо. Так и ей полегче дышалось, и ему можно было говорить чуть потише, сберегая дыхание. Но именно так ощутимо менялся курс, еще более отдаляя их от турбазы. То есть, от фактического спасения.
— Майер настоящий коллекционер приключений. Вы его чаще фотографируйте… Он выберется, — тихим голосом Игорь Лапин невозмутимо подтвердил его слова, глядя в спину быстро уходящего к машине не на шутку разозлившегося друга, — бывали прецеденты. Я вам чуть позже расскажу.