— А! Паганель… Наука? Ну, давай, наука, сиди тут мертво, как овощ, и не вставай. А то накажу! Вкурил? — с этими словами бандит легко выдернул с шейной подвески небольшой черный нож с цапкими зубьями лезвийной пилы — серрейтора. Легко и резко сделал пугающий выпад без замаха. Клинок прочертил в воздухе перед грудью Игоря черную полосу и так же мгновенно вернулся в пластиковые ножны.
— Как же я все-таки эти старые сталинские дома люблю, — вместо ответа мечтательно заявил Лапин, неожиданно, как это часто у него бывало, сменив тему. — Самое красивое жилье, самое удобное и самое правильное. Проверенное поколениями, только капиталить бы их почаще. Это я к тому, что жалко ломать. Ладно, поехали.
— В общем, как приеду в город, найду я этого Косячкина. Передай, пусть тренируется. Ага.
Наши деятели сначала погоняли бы сдуру злое и голодное начальство по объектам, а уж потом, получив люлей по самую маковку, ублажали бы их вкусностями и банями… Скрипя зубами, удивлялись бы на вдруг подобревших начальников, не понимая, что всё плохое уже найдено, а протоколы написаны. Азиаты хитрей. Сытый начальник поймет и простит многое.
— Что же вы, милейший, раньше мне ничего не сообщили? — растерянно пробормотал Геннадий Федорович, только сейчас осознав, что происходит.
Он ждал последнего «добра» от руководства сухогрузом. Все было готово для отчаливания.