– Ачкохтли, – ткнул себя пальцем в грудь острозубый.
«Помочь?» – оскалился с барельефа резной ягуар.
– Врете, – отмахнулась она. – Господин Борготта с вами не идет.
– Бвана не даст вам ни гроша. Слышали, толстозадые?
Если Тумидус и молил провидение о чем-то, так лишь о том, чтобы Папа Лусэро подольше оставался измученным, вымотанным до предела, балансирующим на грани жизни и смерти. Будь Папа в полной мощи, он разнес бы коллант в клочья, уничтожил тонкие связи между коллантариями, сам того не желая. Слон в посудной лавке? Кабан в паутине? Любое сравнение хромало на четыре ноги.
– Можете идти. Стоять! А с дюзой у вас, примипил, лихо вышло. Я имею в виду, отвратительно. Не будь Шармаль гематром, он бы брызгал слюной отсюда до Хиззаца…