Когда история добралась до Тизитля, он сперва не поверил. Заставил парня трижды пересказать услышанное. Запинаясь и облизывая пересохшие губы, уборщик совсем измучился, прежде чем Тизитль сообразил: он терзает не того человека. Ему повезло: женщину удалось выхватить буквально из-под ножа. Допрашивать ее было невозможно: взятая на пике эйфории, считай, на пороге жизни вечной, дура вопила как резаная, буйствовала с энергией пантеры, защищающей логово, и рвалась обратно, в блок перехода. Врачи накачивали ее успокоительным, пока транквилизаторы не полились у дуры из ушей. Тизитль боялся, что женщина заснет, но ему снова повезло: вялым заплетающимся языком несчастная повторила то, что Тизитль уже слышал от уборщика, с незначительными вариациями. Тизитль велел узнать, остался ли в живых еще кто-нибудь из деревни Ачкохтли, и выяснил, что нет. Перед уходом в солнце бо́льшая часть соплеменников Ачкохтли толковала о замечательных «людях с неба», творящих дивные благодеяния. Глупостями простаков никто из персонала энергостанции не заинтересовался, сочтя их россказни эйфорическим бредом.