– Герметичность и так накрылась. Помните, как оттуда дым валил? В крайнем случае, обойдемся без этой двери. То, что за ней – важнее. Прогоните тест еще раз.
– Вам не хватает председателя? Если не ошибаюсь, вы нуждались в командире.
– Пропали люди, – Марк изо всех сил сдерживал себя. Хотелось кричать, тыкать Ведьму носом в очевидное. – Не погибли, не потерпели аварию. Не в плен угодили, в конце концов! Пропали, и все. Почему командование не выяснило, что конкретно с ними случилось, прежде чем посылать сюда «Дикаря»?!
Унижение, думал Папа. Невозможность выйти в большое тело, когда мне захочется – в кошмарном сне я бы не вообразил унижения сильнее. Вне корабля я не просто растворюсь в Крови – я растворюсь, мать его, с радостью. Краткое сопротивление, и счастливая улыбка наркомана, засадившего смертельную дозу. Великий Н'куйя, я задыхаюсь от зависти. Я завидую колланту Тумидуса, слабому, уступающему мне во всём, кроме сущего пустяка – Кровь светлеет, исчезает в этой маленькой Ойкумене.
Бой под шелухой уже начался, просто астлане не знали об этом. До хруста стиснув зубы, белея лицом, Марк боролся с величайшим врагом – собственной природой. Он хорошо помнил, что случилось со Жгуном, рискнувшим заклеймить астланина. Он боялся, что не выдержит, когда клеймо превратится в черный нож. Ударит прямо в сердце, увлекаемый чужой волей, чужим стремлением, чужими законами эволюции. Щепка в водовороте, пушинка на ветру. И, может быть, успеет схватиться за голову, сдирая шлем, когда разряд энергии вскипятит ему мозг.
– Они летят, – повторил Юлий, хотя Гай прекрасно слышал весь разговор. – Ты говорил, что они не рискнут?