— Я не была сильнее. Если бы Артем погиб тогда, та девочка просто не выжила бы!
Проангел что-то ответил, но странный звук перекрыл голос. Переливчатый, мелодичный и тоскующий, то низкий — горловой, то высокий — звенящий, словно колокольчик, он летел по станции, неся на белых крыльях печаль.
И понеслись безумные дни, словно некто махнул перед ними стартовым флажком.
— Она не будет торговаться, Ту-Гак! — заметил он. — Торговаться буду я!
Сердце билось ровно — спокойно и… печально.
Проангел удивленно посмотрел на нее, взмахнул крыльями, едва не сбив с ног шедших сзади патрульных, и засмеялся.