Брошенная гитара валялась на полу. Уткнувшись головой в плед, пахнущий собачий шерстью, Татьяна плакала, плакала, плакала…
— Семь, — не сдержалась она. — Отмерять надо семь раз, а не восемь!
Марвэлл передернул плечами, но в кресло сел. Поерзал, устраиваясь удобнее. Э не спешил увеличивать ширину спинки, подстраиваясь под крылья.
Татьяна уже удалила оба яичника и шила кожу. Кошачья кожа плохо прокалывалась, но стежки ложились аккуратно и даже красиво. Шила Татьяна на загляденье еще в институте. Талант — говорили.
Она едва коснулась железки концом кабеля. Синий всполох пробежал по металлу, раскалив добела. Сатианета выгнуло дугой. Но Лу-Тан, успевавший следить и за тем, как манипуляторы заново выстраивают кость в ноге, был начеку. Силовые щупы прижали тело пациента, не давая двинуться.
Лу-Тан сидел за Управляющей консолью, задумчиво постукивая пальцами по ее краю. Изображение Кор-Харра истаивало на экране связи.