Прозрачные провода отцеплялись от сатианета и втягивались в плаценту Икринки, заставляя его морщиться, словно от щекотки.
— Мне нужно, — она подыскивала слова, — запустить активность ГАМК-систем головного мозга, чтобы высвободить дофамин и получить седативный эффект!
— Не засиживайтесь долго и не размышляйте всю ночь, истинная дочь своего народа! Завтра разбужу вас рано.
— Они же гибнут там! — воскликнула она. — А мы ничем не можем помочь! Никому из них!
Татьяна подключила консоль к переложенному сатианету и снова склонилась над ним, заглядывая в горящие глаза.
Она зажмурилась изо всех сил, чтобы не заплакать и не замечать равнодушие погибели, окружившей станцию со всех сторон.