Значит, в таверне находится что-то, а вернее — кто-то, настолько ужасный, что даже страшно взглянуть. Никто, кроме проклятых могильщиков, не мог вызывать у голытьбы такого ужаса. Ну, разве что, в трактире остановился на постой дракон. Но драконов не существует.
Несмотря на то, что утро было пасмурным, через три часа после рассвета немного потеплело, задул приятный ветер, а ближе к полудню солнце наконец-то показалось из-за туч. Элаги сказала, что это хороший знак, Велион молча кивнул, соглашаясь. Ещё через час небо окончательно расчистилось, стало почти тепло — настолько, насколько это возможно в конце октября. Тотенграбер скинул плащ, а его спутница наполовину расшнуровала свою куртку.
— Что там? — раздался позади искажённый голос Репья. Ощущение было такое, будто он говорил, засунув голову в деревянную бочку.
— Касатик, купи свежих сазанов, внучёк утром наловил.
— Не наведёт, — почти уверенно ответил купец. — Мог бы уже навести.
— Я могу дать двадцать марок, — произнёс Альх. — Но только после того, как реализую товар. Двадцать марок, могильщик, большие деньги. Огромные.