Шлюпка качнулась, переваливаясь на другой борт. Мы приникли к скользкой палубе. А над нами что-то глухо стукнуло, вонзаясь в доски.
…Уже в замке Тимур рассказал, как все было. Они сразу с самого утра почувствовали неладное. Обычно тридцатый остров выставлял на мост троих-четверых, а сегодня пришли семеро. Но до самого вечера «тридцатка» в драку не лезла. Наверное, выжидали, пока ребята расслабятся. И дождались. Оставался какой-то час дежурства, когда один из мальчишек с тридцатого острова стал уходить обратно, к своему замку. Это был обман. Он отошел шагов на пять, за ним перестали следить, а он вдруг резко повернулся и выстрелил из арбалета. Стрела попала в плечо Игорю-длинному, но тот все-таки выстрелил в ответ, и удачно: враг упал, или убитый, или тяжело раненный. Но у «тридцатки» был еще один арбалетчик, он выстрелил в Игоря и попал ему в голову. Игорь упал, он сразу потерял сознание. Его ударили по лицу еще раз, мечом, но тут Ромка бросился вперед и заколол одного из нападавших. Другие стали отступать, и Ромка бросился следом, не сообразив, что будет один против пятерых. Его ударили в грудь, подоспел Тимур и оттащил Ромку назад. Положение было жутким. Один Игорь был ранен в руку, другой без сознания, а у Ромки кровь даже не текла, а хлестала из раны. Наверное, удар пришелся по какому-то сосуду, и Ромка, хоть и оставался в сознании, но слабел с каждой секундой. Тогда Игорь-длинный взял меч в левую руку и велел Тимуру уводить раненных. Игоря приходилось нести на спине, Ромка вначале шел сам. Потом он вконец ослабел, и Тимур стал волочить обоих, хорошо еще, дорога шла под уклон. Оглядываясь, он видел, как Игорь-длинный дерется левой рукой. Его почти сразу прижали к ограде моста, и тогда он отбросил меч, схватил одного из нападавших и вместе с ним перекинулся через перила. А Тимур был уже у самого замка, когда увидел, что для Ромки игра кончилась навсегда. Навстречу ему выбежал Костя, помог дотащить ребят. Девчонки пытались перевязать Игоря, но тот вдруг начал задыхаться, и они ничего не смогли сделать…
В нормальных условиях выставить на мост десятерых бойцов почти невозможно. Это означает до предела оголить остальные позиции, подставить себя под удар в спину. Нам это не грозило. Девять мальчишек, да еще Инга — мы стояли перед четырьмя пацанами с тридцатки и чувствовали себя ужасно, до безобразия, сильными.
— Разминки сегодня не будет? — хрипло спросил Тимур, поднимая лом для нового удара.
Нам повезло, бумага почти не пострадала. Тетрадь пожелтела, разодранная посередине обложка покоробилась, но буквы были видны даже при свете факела.
Мы расходились уже под утро, в половине четвертого. Тимур с Янушем гасили недогоревшие факелы, а остальные быстро направились к своим комнатам. Перед дневными дежурствами надо было хоть немного поспать… Я долго шарил по стене в темном коридоре, пока не нашел свою дверь. Теперь мне предстояло жить одному. И я даже не мог решить, лучше ли это, чем ночевать рядом с врагом. Правое крыло замка, где находилась комната, было совершенно пустынно. Еще две комнаты в этом коридоре раньше занимали ребята, погибшие на восточном мосту. Погибшие вместо меня.