— Три с половиной марки. Ни меча, ни припасов, надо чинить сапоги…
А после… После был вечер, ночь… Время блаженства, экстаза и — счастья.
— Думаю, его бы это не заинтересовало. — "Ересь какая".
— Чего дерёшься? — пробормотала У" ри. Её голова возникла у бедра тотенграбера, и он дёрнулся, вспоминая сон. Но крови на губах девушки не было, а маленькие грудки были на месте, они проступали через ночную рубашку. Велион почувствовал возбуждение, но сон ещё был слишком рядом, он впивался в его мысли, вызывая тошноту. И возбуждение пропало так же быстро, как и возникло.
Озеро пахло тиной и рыбой. Если отойти подальше, запах рыбы пропадёт, и озеро будет пахнуть озером, а не рыбьими кишками. Но идти куда-то дальше совершенно не хотелось. Поэтому Велион сидел на гальке, покрывающей берег, и морщился, ощупывая своё лицо и шею, на коже которых одиночными волосками или даже клочками оставалась плохо пробритая щетина. Ничего удивительного, что в этом городишке не оказалось ни одного приличного брадобрея, но побриться хотелось жутко.
— Ты не умеешь рассказывать, — прервала Медведя Обезьяна. — Надо было начать с того, что около трёхсот лет назад люди достучались до мира демонов, вместе с тремя заинтересовавшимися создали это пространство, междумирье, в котором могли жить демоны и души людей. Но потом одного из трёх демонов низвергли за интрижку с человеческой женщиной. У него родилось два сына, один из них — Вусуулом, а второй — Креон. Ах, какая история! Креон убил своего папаню за какие-то детские обиды, а люди сделали из его черепа бескрайнее вместилище энергии.