— Конечно, — совершенно серьёзно кивнул Репей. — Но это я понял только, когда протрезвел. Но было уже поздно. Отказывать неудобно… да и тридцать марок, знаешь ли…
— Чирей, — скривился могильщик. — Пока сижу, забываю, а во время ходьбы болит ужасно. Чёрт, не понимаю, никогда этой гадостью не болел, а тут на половину ляжки вылез.
— Грязный могильщик! Пришёл грабить могилы наших родителей! Могильный червяк!
— Я вызову стражу! — взвизгнул пузан, одетый в одну ночную рубашку, наверное, только проснулся.
— Несколько раз я убивал за деньги, за добычу вернее, — медленно проговорил Велион, облизав губы. — В порядке самообороны, когда мои напарники хотели забрать мою долю хабара с могильника. Так что, чему-то нас научили. Нам приходилось ставить на весы жизни людей и деньги, и мы склонялись к деньгам. И знаешь, я не жалею, потому что это были хорошие деньги и дерьмовые люди. Вот только причину твоих самокопаний я что-то не понимаю.
— Что ты? — уже тише повторило нечто, выползая из темноты.