Умер пятый, Игист, самый рослый и самый крепкий из мальчишек. Велион и Валлай, два последних ребёнка, видели, как тащат его тело на костёр. После этого они два дня сидели каждый в своём углу и отказывались от еды. Но их накормили насильно и выгнали на тренировку.
Через несколько минут могильщица заглянула в котелок с водой, потом вытащила из лежащего рядом рюкзака оплетённую бутыль. Когда Элаги откупорила бутыль, Велион учуял запах самогона, крепкого и чертовски хорошего — сивухой от содержимого бутылки практически не пахло. Девушка плеснула порядочно жидкости в воду, перемешала и сняла палкой котелок с костра. Велион молча вытащил из своего рюкзака стакан, деревянный, отделанный костью. Он стоил прилично, но так был и последней памятью о старике Халки.
— Репей погиб? — вскинула брови бывшая могильщица. — Как?
"Кем были мои родители? Почему никто не забрал меня из той канавы, где меня нашёл Халки? Кем, чёрт возьми, был тот самый брат, что свёл моих родителей в могилу? Жив ли он сейчас? Быть может, у меня есть и другие родственники, и они искали меня когда-то?".
— Нет, Велион! Нет! Не надо! Я прошу тебя… сделай это ради…ради неё, ради памяти У" ри! Уйди, умоляю тебя…
— И на кой хер бы им там корячиться? Чтобы пробегающим мимо детишкам руки-ноги в Хельштене не поотрывало? Или о могильщиках с мародёрами беспокоиться? Мало ли, вдруг среди них налогоплательщики найдутся.