— Мне нужны эти тридцать марок, — жёстко сказал Репей. — Если хочешь, можешь возвращаться.
— Кстати, недавно я разговаривал с одним стариком, так он говорил, что не помнит такого жаркого лета, как прошлое. А это ещё жарче. И уже четыре года так.
— Всё нормально! — тяжело переведя дыхание, крикнул он.
Но перчатки приросли к его рукам. Мёртвой хваткой сжали сердце, заморозили его, сделали холодными губы, а язык деревянным. Эти перчатки дёргали его за верёвочки, тело шевелилось, даже не понимая, что им управляют. Чёртова кукла, которая может мыслить, понимать, что она не принадлежит самой себе. И от этого становилось ещё горше.
— Велион, дружище, не ходи туда! — умоляли в три голоса Епсхо, Истро и Валлай.
"Блажь, не блажь, а я пользуюсь здесь уважением, — думал тотенграбер. — К" ле что-то скрывает. И, чёрт его дери, зачем я ему нужен? Что такого в мече, который подарил мне Иргур? Если он знал, что я попаду на Епсхо…". Чёрный могильщик усмехнулся. А что он сделает? Убьёт его? Не мыслит ли он, могильщик, другими, не свойственными ему, стандартами? Возможно. На материке его жизнь не стоила практически ничего. Сейчас её ценность упала до нуля. Он, одиночка, тотенграбер, бывший наёмный убийца, которого разыскивают на родине, обязан жизнью старику, которому что-то от него требуется, но что — не понятно. Велион оказался в странной зависимости от этого старого спивающегося вояки. За это могильщик ненавидел своего мастера. А ещё — за то, что вновь заставил вспомнить школу убийц. Ненавидел и уважал одновременно, а уважать К" ле можно хотя бы за то, что его боготворят в этой школе.