Я перекатился на спину, на бок, и тут же скрутился клубком, как червь, пронзенный иглой.
Тело стремительно теряло чувствительность. Обычный пользователь уже бы давно погиб, но со мной такой фокус не пройдет. Регенеративная программа Дикаря просто отсекает все поврежденные участки аватара, позволяя сохранить механику.
Моя рука все глубже погружалась в тело Якоба Штрауде. Странно, но при этом его лицо продолжало жить, хотя я уже почти физически ощущал, как меняется и прекращает функционирование его ID-матрица, расщепляясь на отдельные файлы.
— А что так? Вроде бы войны еще нет, — заметил я, отвечая на рукопожатие. — Или уже успели трупы с улиц поубирать?
Я откинулся на спинку стула, огляделся. В кафе по-прежнему человек пять, то одни выходят, но новые заходят. Никакой толпы — благодать!
Ну что ж, начинаем представление. Нельзя оставлять за собой следы, а значит…