— Я могу ссылаться на вас, товарищ Сталин? Скорее всего, возникнет конфликт между нами и МВД.
Много лет подряд эту запись муссировали и выискивали людей, кто это сказал. Во всём мире. Первый голос: полковник Покрышкин, второй голос: маршал Титов. Взрыв "толстяка" уничтожил всё американсое крыло и "Сумашедшую Иви". Мы отделались лёгким испугом: Клубов получил полуторную дозу, он отходил последним.
— Четвертый! Превышение ноль, скорость целей 670!
Подъехала охрана на немецком "ганомаге", мы на новеньком "виллисе" тронулись через Туапсе в Краснодар, в штаб 4 ВА. Дорога шла через заснеженные перевалы, по местам недавних боёв. Кое-где виднелись надписи: "Разминировано". Местами стояли посты, и движение было односторонним. Ехали довольно долго. Краснодар довольно сильно пострадал при бомбардировках. Много домов выгорело позже, когда немецкие зондеркоманды жгли всё, что могло укрыть людей в такие морозы. Штаб Науменко располагался в Карасуйке, в полусгоревшем и повреждённом доме. Рядом с домом – позиции немецкой малокалиберной зенитной батареи. Мы её штурмовали в январе. Приятно посмотреть на перевёрнутые и повреждённые орудия. В первую очередь, я пошёл смотреть полосу, но меня остановили, сапёры ещё не закончили работу. Множество неразорвавшихся осколочных бомб. В момент штурмовки было очень холодно и многие бомбы не разорвались, зарылись в снег и сорвали работу немцев. Капитан-сапер сказал, что работы ещё на неделю, если не больше. Только после этого можно начинать ремонт полосы, но с дальней стороны работы по восстановлению бетона уже начаты, но их сильно держат морозы. 16-й гиап базировался на расчищенном от снега поле, в полукилометре от ВПП Карасуйки. Расспросив капитана, я повернул к штабу армии. Ермаченков уже был у Науменко, поэтому я сел возле адъютанта и стал ждать. Минут через двадцать нас с Людмилой пригласили пройти к командующему.
Взлетаю, машина идёт хорошо, уверенно набирает высоту.
— Мы – 13-й авиаполк! Немцам просто не повезло с нами столкнуться, матрос. Иди к столу!