Мух-падальщиц. Мистер Бизнесмен был ходячим трупом и даже не подозревал об этом.
Его чутье помалкивало, потому он и позвонил. Он так и сказал и умолк в ожидании.
Мистер Уют был тут как тут — маленький человечек с огромным брюхом, обтянутым ярко-красной полосатой майкой. В одной руке он держал банку «Пабст блу риббон», в другой — кусок пористого белого хлеба, в который была завернута смазанная горчицей сосиска. Поскольку жена сидела в другой комнате, он не торопясь оглядел молодую гостью от хвостика на макушке до кроссовок.
— Пройдем в дом, — предложил Джон. — Думаю, мы сможем все объяснить — почти все, — и тогда ты будешь безмерно рад и нашей поездке в Айову, и тому, что мы вообще здесь.
— Эй, тебе же надо заправиться! Чего это ты?
Кончетте было шестнадцать, и она была влюблена, или тридцать, и она писала стихи за кухонным столом жаркой квартиры в Квинсе, слыша крики детей под окнами; ей было шестьдесят, и она стояла под дождем и смотрела на сотни тысяч нитей чистого серебра, падающего с неба. Она была своей собственной матерью и собственной правнучкой, и для нее пришло время перемен, время большого путешествия. Джината каталась по траве, и огни