— Ага, лады, — коротко бросает он и быстрым шагом, почти бегом, срывается в сторону явно не вписывающегося в разворот грузовика. — Стоять!!! Куда?! Куда, твою душу за ногу?!! Ты на чём раньше ездил?! На «Логане»?!!!
— Помню, — обрывает меня он. — Помню я про твою «палату параноиков». Это я так, брюзжу с устатку, не принимай близко к сердцу. Так, всё, с мертвецами, вроде, в общих чертах разобрались. Переходим к живым. Что у тебя есть сказать по выжившим?
— Вот я так и знал, Грошев, что ты анархист и приказы руководства тебе вообще побоку, — гудит Львов своим густым басом в трубку «Иридиума». — Тебе что приказано было? Сначала — в Ашукино, а уже потом — в гости к папе с мамой. А ты?
Старший прапорщик, явно уловивший причину ее веселья, вдруг внезапно смутился.
— И все, Боря. Так, говорят, и валяется его крутой «членовоз» в кювете, вместе с «геликом» охраны. А самого вице и свиту да охрану его, наверное, давно уже по косточкам мертвяки растащили…