Я поднялся к себе и лег на кровать. Место на стопе, где раньше был червяк, пульсировало и болело, а теперь и в груди давило. Я забылся в чтении. Я бежал от реальности, когда жизнь была слишком тяжкой или вовсе заходила в тупик. Брал с полки несколько маминых старых книжек, из ее детства, и читал про школьниц и их приключения в 1930-х и 1940-х годах. В основном они боролись с контрабандистами, шпионами, пособниками из пятой колонны, кто бы это ни был, девочки всегда отличались отвагой и точно знали, что делать. Я отвагой не отличался и не имел ни малейшего представления, что делать.
Но если что-то и осталось у меня в ноге, то самый мизер.
Старушка разразилась хохотом, словно я отколол самую смешную шутку в мире. «Ничто не останется прежним. Пройдет ли секунда или одна сотня лет. Все беспрестанно бурлит и клокочет. И люди меняются так же сильно, как океаны».
«Ба любит такую», — сказала Лэтти Хэмпсток.
Котенок поднимался за нами, смешно прыгая по ступенькам. Я улыбнулся.