Цитата #1246 из книги «Время секонд хэнд»

Встретила на улице молодых ребят в майках с серпом и молотом и портретом Ленина. Знают ли они, что такое коммунизм?

Просмотров: 2

Только советский человек может понять советского человека. Другому бы я рассказывать не стал…

Просмотров: 2

В нашем доме стихи звучали постоянно, как речь: Маяковский, Светлов… Мой любимый Семен Гудзенко: «Когда на смерть идут – поют, / а перед этим можно плакать. / Ведь самый страшный час в бою – / час ожидания атаки». Вы замечали? Ну да, конечно… Зачем спрашивать? Мы все в этом выросли… Искусство любит смерть, а наше особенно ее любит. Культ жертвы и гибели у нас в крови. Жизнь на разрыв аорты. «Эх, русский народец, не любит умирать своей смертью!» – писал Гоголь. И Высоцкий пел: «Хоть немного еще постою на краю…». На краю! Искусство любит смерть, но существует французская комедия. Почему же у нас почти нет комедий? «Вперед за Родину!», «Родина или смерть!». Я учила своих учеников: светя другим, сгораю сам. Учила подвигу Данко, который вырвал из груди свое сердце и освещал им путь другим людям. О жизни мы не говорили… мало говорили… Герой! Герой! Герой! Жизнь состояла из героев… жертв и палачей… Других людей не было. (Кричит. Плачет.) Для меня пытка сейчас – идти в школу. Дети ждут… они хотят слов и чувств… Что сказать… что я могу им сказать?

Просмотров: 4

Если бы мы тогда выбрали социал-демократический путь, возможно, все пошло бы иначе. Но что теперь гадать. А в 90-е был очень сильный удар, которого мы не ожидали. Интеллигенции казалось: мы знаем, чего хотим, мы звали новое время. Мы хотели перемен. А люди всего лишь хотели лучшей жизни. Кстати, мои герои на эти вопросы гораздо интересней отвечают.

Просмотров: 4

– А я про свою любовь расскажу… Немцы приехали в нашу деревню на больших машинах, только каски наверху блестели. Молодые, веселые. Щипали девок. Первое время за все платили: за курицу, за яйца. Рассказываю это, и никто мне не верит. Чистая правда! Расплачивались они дойчмарками… Что мне война? У меня – любовь! Одно на уме: когда я его увижу? Придет, сядет на лавке и смотрит на меня, смотрит. Улыбается. «Чего ты улыбаешься? – «А так…» До войны мы вместе в школе учились. Отец у него умер от туберкулеза, а деда раскулачили, сослали с семьей в Сибирь. Вспоминал, как мама переодевала его маленького «в девочку» и учила, что если за ними придут, чтобы он убежал на станцию, сел на поезд и уехал. Иван его звали… А он меня: «Любочка моя…» Только так… Не было нам звезды, не было нам счастья. Прикатили немцы, и скоро вернулся его дед, злой приехал, конечно. Один. Всю семью на чужбине похоронил. Рассказывал, как их везли по сибирским рекам. Выгрузили в темной тайге. На двадцать-тридцать человек дали одну пилу и топор. Листья ели… кору грызли… Коммунистов дед ненавидел! Ленина и Сталина! С первого дня начал мстить. Показывал немцам: этот коммунист… и этот… Куда-то этих мужчин забирали… Я долго войну не понимала…

Просмотров: 5