— А он, разумеется, полюбит Америку! Она ведь такая красавица, — восторженно заливалась мамуля.
Она со вздохом откинулась на спинку кресла.
— Твоя мама мне нравится. Она у тебя такая добрая.
Мне не хотелось выглядеть в ее глазах нытиком.
Справа, сообщили они, располагается столовая, а слева — Главный зал. Краешком глаза я заметила за стеклянными дверями раскинувшийся сад и пожалела, что нельзя остановиться. Не успела я осознать, куда мы направляемся, как они уже втащили меня в огромное помещение, кишащее бегающими туда-сюда людьми.
— Мы и так почти не видимся. Что же будет, когда ты уедешь? — всхлипывала она.