Когда я пела, Аспен буквально впитывал каждый звук. Время от времени, когда ему удавалось что-то заработать, он платил мне за пение один цент. Лучше бы он отдавал эти деньги своим родным. В их семье без преувеличения каждый цент был на счету. Но с другой стороны, эти монетки — потратить их у меня не поднималась рука — служили напоминанием о том, на что Аспен готов был ради меня, как много я для него значила.