Закончить признание мне не дали. Он подошел еще ближе и утер мои слезы.
Я увидела, что Максон сглотнул, и опустила глаза.
Когда в дверь постучали, было около десяти вечера. Я распахнула ее, и Максон закатил глаза.
— Америка Сингер, я люблю тебя. И буду любить всю жизнь, — произнес он дрогнувшим голосом, и у меня защемило сердце.
— С другими он не целовался. Наверное, она умеет правильно себя вести, — пожаловалась она.
Если я вернусь назад униженная и отвергнутая, он все равно будет мной гордиться.