Честно говоря, в тот момент я опять почувствовал себя неполноценным каким-то. Вроде и тренировался, и повоевать хоть и немного, но успел. А тут… когда все завертелось в каком-то бешеном хороводе, я успел выстрелить только пару раз, да и то не уверен, что хоть в кого-то попал. А вот остальные… они мне показали, что такое осназ в действии – двигаясь в каком-то рваном, прерывистом темпе, Кузнецов и Дмитрий бросились к будке метеорологов, ни на секунду не прекращая огня. При этом складывалось впечатление, что стреляют они не из «вальтеров», а из каких-то новомодных пистолетов-пулеметов, настолько велик был темп стрельбы. Я и девчонки (вернее, они и пара моих выстрелов) изрешетили тройку парней, даже успевших один раз выстрелить куда-то в небо. А Степа с Андреем «телепортировались» в квартиру, в которой раздался звон стекла и грохот выстрелов. Пара минут грохота – и все! Только машины с улицы Мичурина слышны, женский визг откуда-то неподалеку да маты тезки, перебинтовывающего свою левую руку у кисти. Да со стороны Николая и Димы донесся жуткий утробный стон, треск выстрела, и все затихло. Не забуду, как, оглянувшись, с удивлением увидел исклеванные пулями стены у подъезда. Получается, и по нам хорошо палили, только я и осознать это не успел?! Такая злость тогда на себя поднялась, что пришлось зубы до боли стиснуть, чтобы не заорать во все горло. А когда увидел нашего пленника, мешком тряпья лежащего в стороне, стало жутко обидно, словно в далеком детстве, когда вместо вкусной конфеты заставляли пить рыбий жир.