Они расселись по машинам — четверо — к Верещагину, трое — к Князю. Один должен был подъехать прямо на квартиру.
— А если нет? Что, убьете меня? — спросил Палишко. — Вас за это не… полюбят, товарищ старший лейтенант?
Две трети личного состава воруют горючку, вздохнул Драчев. И мы собираемся воевать. Да наши деды в гробу бы перевернулись, узнай, что их наследники толкают топливо на вражеской территории в обмен на жратву. В их бытность таких гавриков, если находили, мигом ставили к стенке. К сожалению, сейчас эту проблему должным образом разрешить было трудно: две трети личного состава к стенке не поставишь.
— Нет. — Верещагин обернулся. — Но если советские здесь появятся, офицеры захотят получить доступ в аппаратную. И я дам этот доступ. И хватит трепаться, в конце концов!
— Арт, ты и в самом деле не сомневаешься ни в чем? Вот так железно во всем уверен?
— «Empire Strikes Back», — удовлетворенно сказал Кашук. — А зачем вторая?