Но он подстраховался. Осторожно продвигал наиболее экстремистски настроенные элементы советской верхушки и одновременно — подсиживал «партию мирного аншлюса» — и, в частности, Марлена Кузенкова. Смерть Марлена Михайловича была событием печальным, но случилась как нельзя кстати: к нему начали было прислушиваться, а мирное присоединение Крыма перехерило бы все планы.
Ответ остался неизвестным, но полковник разволновался еще больше.
Следом на свет появилась аккуратная связка камуфляжной полевой формы.
В это же самое время еще один офицер — советский майор Михаил Колыванов — также переживал острый припадок влюбленности. И кто будет смеяться — получит в морду. Едва увидев ее на КПП, где пятеро солдат уже тянули спички, а шестой и седьмой держали молча вырывающуюся женщину, майор понял: моя! Одним грозным «отставить» он пресек этот разврат. Пусть развлекаются, но не на том лужку, где пасутся командиры.
Но, кажется, все было слава Богу: на каждом углу стояли наши блок-посты, десантники исправно отдавали честь, а над зданием Главштаба, где Драчев расположился со штабом дивизии, пламенел красный флаг.
— Независимо от моего успеха или провала…