Как лист перед травой вырос старший сержант Дмитренко.
На передних сиденьях размещались еще двое — один в пижонском замшевом пиджаке, другой — в легкой куртке. Нижняя часть тела у всех троих была затянута в пижонские джинсы.
— А чего тут думать? Я все равно не разгадаю вашей игры — не хватит информации. Остается верить вам на слово или не верить. Могу еще кинуть монетку.
Поэтому, когда ближе к вечеру его привели под конвоем в его собственный кабинет к командиру роты, есаул был готов плюнуть советскому лейтенанту в лицо и сказать все, что о нем думает.
Беляк молчал, закрыв глаза, оскалив и сцепив зубы. Майор от души врезал ему под дых.
Утро было ветреным. Вдоль по Слащева стелился белый вихрь: облетала черешня. Надувной Рональд Макдональд рвался с привязей под треск флагов. Недавно открытая американская закусочная блестела, как операционное отделение Бахчисарайской земской больницы.