За это время платили кровью те, кто ушел в передовое охранение и сбил план вражеской атаки. Далёкая канонада продолжалась, и новые столбики тонких дымков поднимались от линии горизонта, обозначая подожженную технику. Свою ли, чужую? Этого не мог сказать никто.
Совещание Главнокомандования шло второй час. За это время Константин не проронил ни слова, с бесстрастным видом слушая военных специалистов. Один за другим офицеры Главного Управления Генерального Штаба докладывали лаконичные, но максимально точные и подробные сводки по фронтам, высказывая соображения относительно возможных действий врага. Семь докладчиков, восьмой – сам начальник ГУ Устин Корчевский, иногда добавлял несколько слов, уточняя или раскрывая какой‑нибудь особо важный момент.
Командующий фронтом Шварцман обещал бригаде бронетехнику и лёгкие средства ПТО для пехоты, в первую очередь новые безоткатки с кумулятивными снарядами и реактивные ружья, которые почему‑то часто называли «противотанковыми гранатомётами», хотя никакими гранатами они не стреляли. Но обещанные полезности раз за разом откладывались, и комбриг, при всем возмущении, понимал, что фронт велик, потребность войск в новом вооружении огромна, и всем плюшек не хватает.
— Хорошо, — неожиданно быстро успокоился кардиолог. – Паллиатив, конечно, но кое‑что можно сделать. Сейчас, есть кое–какие методы…
Волну казнокрадства и махинаций с военными заказами удалось сбить, но на это ушло немало драгоценного времени. Поэтому теперь само выражение «земгусарщина» стало ругательством сродни «вор и изменник».
«Мы все останемся здесь. Но и вы дальше не пройдете»