– Даже если ты будешь отдавать всё своё жалованье кентарху, у тебя ничего не выйдет!
На какое-то время он впал в некую прострацию, оцепенение – то ли дремоту, то ли сон.
Алексей раздумывал, рассказать ли ей об алмазах и талисмане, о службе Византийской империи и Острисе? Или умолчать? Ведь он её толком не знает. Правда, в тайге она вела себя вполне достойно, многие девушки или женщины на её месте раскисли бы, пустили слёзы, стали бы обузой.
– Конечно, я не хожу в город в форме. В городе не любят византийцев.
Алексей удивлённо вскинул брови, но вопросы задавать не стал. Захочет Острис – скажет сам.
– Подозревать – нет. А о самой катастрофе будут расспрашивать, и не раз. Рассказывай всё, как было, но вчерашний день выкинь из головы. Ни ментам, ни подругам, ни дома по телефону – никому ни слова. Тогда оба в тюрьму сядем.