– В постель! В постель! – Зачем же так орать… Дунку как раз снился приятный сон о Тансель и Горячей Вдове.
– Да – тем троим, что находятся здесь. Благодарение богам, остальных четырех дядя Бейелор оставил в Королевской Гавани у короля, нашего деда.
– Довольно! – побагровел Пек. – Еще одно слово, и я вам вырву язык!
Улитка, как успел заметить Дунк, улыбался сейчас довольно кисло. Не на этого противника он рассчитывал; подвел его распорядитель… почему, вот вопрос. Вмешался, видно, кое-кто поважнее Утора Андерлифа. Они не знают, что Улитка не стремится стать победителем, сообразил Дунк – вот и выставили против него Черного Тома, чтобы Скрипачу дорогу расчистить. Хедль тоже в числе заговорщиков: он поддастся, когда будет надо, и останется только…
Дунк не плакал тогда. Ему хотелось, но он не плакал. Он хотел похоронить лошадь, но дорнийцы не стали ждать. «Собакам тоже есть надо и щенков чем-то кормить, – сказал один из них, помогая Дунку снять с Каштанки седло и уздечку. – Собаки и песок обглодают ее дочиста, не пройдет и года. Это Дорн, дружище». «А кто же обглодает Уотов?» – невольно подумал Дунк, вспомнив об этом. Разве что шахматные рыбы в ручье.
– А я сир Стеффон Фоссовей. Не хотите ли сразиться со мной, сир Дункан Высокий? Не плохо бы для разнообразия скрестить мечи с кем-нибудь другим. Мой кузен еще не дозрел, как видите.