– Пиво здесь действительно дерьмовое. Не сравнить ни с баварским, ни с чешским! Да это сейчас и не важно, – снова мотнул головой Карпинский. – Уже поздно, панове. Москали стали очень сильны. А мы, немцы, французы после украинской кампании ослаблены. Одна надежда на вас, панове. Но ваш пятый корпус – это русским на зубок. Без обид, панове. Если хотите играть по-крупному и напугать москалей, одним корпусом не обойдется.
– Привет, Говард. Как там мои люди в Гилберте? – с трудом разлепив затекшие губы, просипел Хитли.
Громов подошел к группе офицеров сзади и с минуту слушал, как комбат распекает взводного. Вмешиваться не стал – комбат Слоенов, несмотря на показную грубость и даже жестокость, был воином и командиром от Бога. Здесь – война, не детский сад, и противник у нас – не чабаны с гор. Восторженность и легкомыслие смерти подобно. Лучше обматерить юного командира, спустить с небес на землю, напомнить об ответственности, чем подписывать похоронку его матери в ближайшем будущем.
– Что здесь сказать? Террористический акт в Фюрстенвальде совершила организация, имеющая мощную государственную поддержку. То, что они засветились в Кройцберге и Данциге, это скорее случайность. Никто не ожидал наличия у СНБ еще одной нелегальной информационной сети. На этом организаторы и прокололись. Здесь, могу сказать честно, вся моя агентура, все технические средства оказались бессильны. Проникновение в шиитские общины крайне затруднено. Мы в отличие от Израиля в основном сталкивались с ваххабитами и суннитами. Это моя вина и мой недосмотр.
– Не злитесь, агент Хитли. Мне пришлось вас проверить. Связаться с разными уважаемыми людьми, а чтобы вы зря не болтались по городу, посадил за ремонт сломанной рации. Одно радует, Хитли, проверку вы прошли.
Первое, что поразило комбрига, это действительно разнокалиберная техника, состоящая на вооружении батальона. Десяток Т-62 М с «бровями Ильича», десяток обычных «шестьдесят вторых», два десятка Т-55 М с дополнительными противокумулятивными экранами.