– А может, мне все это приснилось, – задумчиво смотрю в пространство. – Гробы и постаменты. Надгробия и надписи. К чему собственная могила снится?
Прихожу в себя на холодном металлическом столе. Надо мной склонился хозяин сего вертепа, он что-то лопотал на своем непонятном наречии, а потом заставил меня выпить какую-то гадость. Я пыталась сопротивляться. Честно пыталась. Вот только стара я уже для таких попыток, в голове бьется единственная мысль: где внук? Что этот фашист сделал с моим Данюшей?
– Не советую ее обижать, – тихо сообщил я нашим спутникам, дабы любимая родственница меня не услышала.
– Ты примерно представляешь, куда мы идем? – поинтересовался он с ходу.
– Пять золотых, – пробасил высоченный лысый, шкафообразный тролль.
– Щетка. – Рыжий рыдать перестал, но было видно, что ничего хорошего он от нас не ожидает.