Вот так и получилось, что из Петербурга Платон Семенович выехал, еще не отойдя от краткой, но содержательной беседы с молодым императором. Потом он потихоньку начал осознавать, что сохранил жизнь и даже здоровье, хотя имел все шансы чего-нибудь лишиться, отчего настроение сего достойного мужа поползло вверх. Однако где-то в районе Валдая он сообразил, что получившая выволочку бабка отнюдь не будет являться образцом всепрощения. Она, небось, при виде Воскобойникова и слово-то такое мигом забудет, что чревато весьма серьезными последствиями, ибо ее подручные тоже те еще звери. Единственное утешение — до смерти убивать его теперь не будут, но неприятности все равно гарантированны, это Платон ясно ощущал своей весьма чувствительной к опасностям пятой точкой.