Далее император минут за двадцать рассказал Брюсу об английских инициативах, острове Тобаго, а так же о том, как он, Петр Второй, всем этим собирается воспользоваться.
За день до Рождества в табели о рангах Российской империи заполнились три до того пустующих графы — первый, седьмой и десятый ряды третьей колонки. Во-первых, появился придворный чин первого класса — имиджмейстер. Вообще-то Новицкий знал, что это слово в двадцать первом веке будет писаться немного не так, но это его не очень волновало. Мало ли что там было в будущем! Если все копировать, то здесь в конце концов станет еще хуже, чем там, ибо копия почти всегда получается хуже оригинала. А сейчас многие придворные должности кончаются на "мейстер", вот пусть и эта не выделяется.
— Очень полезные приборы, государь, — был ответ. — Особенно тот, что увеличивает поболее. Небось, за границей деланы?
Миних перевел, потом отошел к коменданту и, наклонившись, что-то ему прошептал. Тот засуетился, а императорский кортеж двинулся к Летнему дворцу.
Прочитав короткий текст, Иконников поежился — санкции там были прописаны весьма суровые. Однако он уже успел убедиться, что молодой царь весьма разумен и зря никакого живодерства обещать не будет. Значит, выгода тут действительно светит такая, что за нее не грех и рискнуть, подытожил размышления купец и, вздохнув, поставил подпись в соответствующей графе.
Молодой Людовик Пятнадцатый, которому сейчас шел двадцать второй год, почти во всех отношениях был серой и ничем не выделяющейся личностью, лишенной каких-либо талантов, но слово "почти" тут оказалось не зря. Один талант у короля все-таки имелся. Он был выдающимся кобелем, причем общая хилость его организма на потенции если и сказывалась, то исключительно в положительную сторону.