Вечером двадцать девятого мая Тихон Петрович Павшин пребывал в приподнятом настроении. Кажется, он сумел достойно выполнить полученный неделю назад приказ его величества, и ему будет что сказать на завтрашнем докладе. В том же, что правильное и быстрое исполнение подобных приказов не остается без поощрения, полковник уже успел неоднократно убедиться.
Как уже говорилось, Сергей еще в двадцать первом веке знал, за кого вышли замуж три дочери Миниха и где служит его сын. Так вот, Сергей Христофорович Миних был сотрудником российской дипломатической миссии в Париже, а с конца двадцать девятого года — ее фактическим руководителем.
Эдвардс сумел приспособиться и к новым условиям, хотя, конечно, уровень доходов заметно упал. Однако два года назад Роджерс, который при всех своих недостатках все-таки и сам жил, и другим давал жить, умер, а его преемник решил покончить теперь и с контрабандой. То, что он был дураком, являлось не очень сильным утешением, и Рид задумался о дальнейшей судьбе.
— Я тоже, но у меня есть специалисты, они все сделают как надо. Так что послезавтра с утра будь на заднем дворе, я там тебя подсажу в карету.
— Вот именно. Пусть лучше англичане умные книжки читают и пытаются в них разобраться, это для общего развития полезно, чем просто так вывозят наш лес да еще и пакостят при этом по мере возможностей. Ах да, чуть не забыл. Формулы, разумеется, должны быть разными для самых разных мест. Начни с той, что, скажем, для Вологды, потом придумай для Казани, а там, глядишь, со временем и до Архангельска доберемся. И наука твоя будущая пусть называется астрография.
— Шестьсот двадцать пять, государь, — недоумевая, ответил Михайло.