— И, значится, в последний раз повторяю общую диспозицию. Кто нарушит — больше к серьезным делам на пушечный выстрел не подпущу. Разбиваетесь по парам и расходитесь по кабакам. Водки заказываете умеренно, закуски еще меньше — вам там работать, а не брюхо набивать на дармовщину. Войдя в кондицию, начинаете спорить. Один говорит — я недавно шар летучий видел. Другой ему — да врешь ты все, ты тогда пьяный до изумления в канаве валялся, а шар видел я, и он совсем не такой, как ты сдуру глаголешь. Но до мордобития дело не доводить! Разве только до самого небольшого. Если кто интерес к шару проявит, вот тогда ему и рассказываете все то, что сейчас услышали. У тех, кто интересоваться шаром будет, имен не спрашивайте, и уж тем более, упаси Господь, проследить за ними не пытайтесь. На то другие люди есть, вам, неотесанным, не чета. Но у того, кто в порученном деле добьется успехов, будет дорожка к ним, а там, глядишь, и еще выше. Все поняли? Тогда — по местам несения службы р-р-а-азойдись! Да на картинку, на картинку в последний раз глянуть не забудьте.
Афанасий давно знал, что его дальнюю родственницу связывают с императором какие-то тайные дела, но то, насколько она, оказывается, высоко взлетела, было для него новостью. Федор же принял происходящее без малейшего удивления. Раз эта тихая старушка будет заботиться о самом дорогом для царя человеке, а сама она и мухи в случае чего не обидит, то, значит, именно ему, Федору, надлежит немедленно выбить дух из любого, на кого она ему укажет. Чего ж тут удивительного? Так оно и должно быть, ежели по уму и совести рассуждать.
— Ну, Петенька, рассказывай, зачем тебе понадобилась твоя бедная старая тетка. Ты же знаешь, что для тебя я готова на все.
"Елена" с "Елизаветой" прибыли в Ригу спустя двое суток после выхода из Штеттина. И тут случился сюрприз — вместо Анны Иоанновны императора ждало письмо от нее. В коем курляндская герцогиня сообщала, что она, к своему отчаянию, не может прибыть в Ригу по состоянию здоровья, и приглашала "своего царственного брата" в Митаву.
— Скорее, небольшой лодки — ведь он поднял всего одного человека.