Улучив минуту, Валинка заторопилась, насколько ей это позволял почтенный возраст, домой, чтобы забрать письмо. В конверте, кроме исписанного мелким почерком тетрадного листка, обнаружились три фотографии. Она долго, с замиранием сердца рассматривала пухлого розовощекого правнука. Вот он спит в кроватке, повернув набок голову и выставив из-под одеяла кулачки, – Валинка расстроенно поцокала языком, почему его не запеленали, до восьмого месяца нужно туго пеленать младенцев, чтобы они спокойнее спали. Вот он криво улыбается беззубым ртом – не зря назвали Кцракосом, точно так, криво и беззубо, улыбался его столетний прапрапрадед Киракос. На третьей фотографии была вся семья – заметно поседевший и располневший Тигран приобнимал за плечи семилетнюю приемную дочь, а рядом стояла смеющаяся жена и прижимала к груди насупленного младенца. «Ишь, – подумала с гордостью Валинка, любуясь недовольным личиком правнука, – такой клоп, а характер уже показывает!»