– Если это так, входите, – ответила женщина. – Вы получите ужин и постели.
Если Элли останется здесь, она будет спать, пока не умрёт, – сказал лев, широко зевая. – Аромат этих цветов смертелен. У меня тоже слипаются глаза, а собачка уже спит.
И, оставив девочку, полуживую от испуга, Бастинда отправилась на задний двор, потирая от удовольствия руки.
«Мне кажется, другой вышел немного больше», – сказал хозяин, кончив рисовать мой второй глаз.
Элли взглянула вперёд. В центре комнаты стоял трон из зелёного мрамора, сияющий изумрудами. И на этом троне лежала огромная живая голова, одна голова, без туловища…
– Верните меня в Канзас, к папе и маме. Когда я думаю о том, как они горюют обо мне, у меня сердце сжимается от боли и жалости…