Прасковья не была приучена к раздумьям, да и не хватало у нее на них времени в прежней, наполненной трудом жизни. Сейчас же в барском дневном отдыхе она о многом передумала.
– Ты глаза закрой, и кого я тебе дам, тот и будет первым. А второго пока на руках подержу.
– Чёй-то не видел я кедров корнями кверху перевернутами, – ржал один из тупомозглых артельщиков.
Хлопнул дверью и ушел ночевать в правление.
– Тобой клянусь. Ты для меня святее всех святых.
Мать с отцом спросонья хлопали глазами. До них не сразу дошла возмутительность Анфисиного требования.