– Сображай! – тыкала мать клюкой в Ерему. – Кроме тебя некому. Я с детишками при батюшке отдельным домом, но сестры с братьями уже наво́стрились. Всё заберут, подметут, а мы опять в приживальщиках. Ерема! Христом Богом умоляю! Не дай нам худой доли!
– Я хочу! Очень хочу. Только без венца – это не жена перед Богом и людьми.
Он кивал и нунукал как добрый батюшка, который отваживал-отваживал сыновей от хулиганства, а они за старое.
Младенец чихнул, вякнул, а когда доктор вернул его в нормальное положение, заплакал громко и басовито.
За ним пришли – пора невесту выкупать, – когда запечатал письмо и отчет в конверт. Сделал дело, можно и на личном фронте отдохнуть, попраздновать.
– Значит-ца, – заговорил Степан, – ты жалуешься на Данилку и Сашку?