Он распахнул в кабинете Заубера окно и выглянул наружу. Вслед за ним сквозняк выдул штору, которая заполоскалась над Серёгой, как флаг. Внизу, во внутреннем дворе «Юбиля», вокруг «барбухайки» и «трахомы» суетились водители и механики. Они ещё не поняли, что уже начался штурм Дворца.
— Шамсутдинов, уходи! Я задержу «духов» перед мостом!
— Ну, пойдёмте, провожу, — чуть снисходительно согласилась женщина.
А Серёга поехал домой. Нелька обещала на обед сделать нормальные отбивные. Она уже два раза сожгла мясо, но Серёга не терял надежды, что в третий раз у неё получится. Готовить Нелька совершенно не умела.
В воскресенье в девять он подогнал свою «барбухайку» к скверу возле общаги. Его ждала небольшая толпа: девчонки с детьми сидели на скамейках, а рядом стояли коляски и сумки; парни курили. В листве какая‑то птичка чирикала так звонко, словно осталась одна на весь город. Володя Канунников открыл узкую дверку «барбухайки». Девчонки забрались в автобус, а парни передали им детей — и свёртки с младенцами, и карапузов в комбинезонах.
— Нет, надо попробовать, Гера, — с отчаяньем вздохнула Настёна.