Свента была в памятном мне домашнем халатике и премилых пушистых тапочках на босу ногу. Она смотрела на меня долго-долго. И молчала. Потом подошла и… от всей своей широкой души врезала кулаком в грудь. Однако удар у нее, я вам скажу. Как копытом боевого коня в грудь ударило. Даже немного отбросило назад, и я сделал пару шагов, чтобы не упасть.
— Господа, господа! — вскричала она. — Прекратите немедленно! По какой причине вы решили драться?
— Если вы считаете, что меня можно запугать…
Где-то часа через полтора обновление этих органов приблизилось к завершению, и я приступил к исцелению правого легкого и позвоночника. Формировалась правильная структура органа, подавалась энергия, подводились необходимые компоненты, из которых тут же строилась материальная составляющая организма. Процесс был завораживающе красив и гармоничен. Впрочем, случаи сбоев и дисгармонии тут же пресекались и корректировались мною. Я чувствовал себя дирижером огромного оркестра, играющего очень сложную, но божественно прекрасную мелодию.
Со своей стороны я не давал шанса Олисии думать, будто ее тактика приносит плоды. Держался с ней неизменно вежливо и корректно, знаки внимания принимал с показной холодностью и равнодушием, достаточно прозрачные намеки на возможность более близкого общения упорно не хотел понимать. Тем не менее похоже, вместо ожидаемого эффекта такое мое поведение еще сильнее пробудило в ней извечный женский инстинкт — вскружить мужчине голову и добавить ее в свою коллекцию победных призов. Олисия постоянно наращивала свои усилия, и мне даже стало любопытно: когда ее уловки не возымеют действия, дойдет ли она до откровенного соблазнения бедного повара-травника или нет?
— Клянусь, что сделаю все возможное для спасения вашей дочери.