— Скажите, если можно, конечно, — недолго сдерживая любопытство, робко спросила она, — что это было?
Оглядевшись, я увидел, что мы основательно завалены, но, слава богам, все живы. Остался пустяк — выбраться из-под камней. Если бы еще знать как.
— Свента, я прошу тебя простить мне мои слова, которые я брякнул тебе на постоялом дворе. Я был… неделикатен. Прости.
Та же аудитория. На креслах с отрешенным видом сидят мои одногруппники — видимо, их пытка еще продолжалась, в связи с чем я горячо им посочувствовал. Дедушка Лил (такое прозвище нашему декану пришло вдруг на ум) уже спешил ко мне с кружкой настоя. Все очень похоже на день испытания. В глазах… в глазах у меня продолжают падать песчинки, но уже медленно, как-то лениво, еще в полете распределяясь по своим потокам. В целом чувствовал я себя практически нормально, если бы только не легкое головокружение и мельтешение песка.
— Студент третьего курса. Сейчас еду на практику в Сербано.
Около девяти утра я, как и наказал знахарь, стоял в его приемной. Там уже была Кламира. Радостно поздоровалась со мной, спросила, где я был, и, не дожидаясь ответа, рассказала, что устроилась на лучшем постоялом дворе города в комнате, соседней со Свентиной. Та по-прежнему мрачная и неразговорчивая, но уже вроде оттаяла и даже позавтракала без напоминаний, а ушли они представляться командиру отряда еще раньше ее, Кламиры то есть, а еще для меня там тоже занята комната, но я почему-то не пришел, и это всех беспокоит.