Герман, озлобляясь, пихнул тестя в грудь и схватил за телогрейку.
— Ну и что? — агрессивно спросил Саня. — Он всё равно «афганец»!
Струи брандспойтов ударяли в косые плоскости кресельных завалов и разъезжались веерами, но и баррикада на лестнице в пузырящихся потоках шевелилась и сплывала вниз по ступеням, грузно разваливаясь на части.
— Такие парни первыми с брони спрыгивали, — хмуро ответил Чубалов.
— Здесь семьсот тысяч. Столько стоит твоя дача. Я отдал тебе все деньги, Саныч. Ты понял? Все деньги до копейки. Принимай!
Герман понял: Таня спокойно проживёт и без широких лихолетовских благодеяний, но не следует шутить с теми вещами, от которых ей больно. Однако проницательный Серёга почему‑то не улавливал таких тонкостей.