— Дай запись, — негромко сказал Басунов, внутренне собираясь.
— Я в Афгане уже всему научился, разве что Аллаху молиться не умею.
На свадьбе все тоже были изрядно пьяные, и ссора с Быченко быстро стёрлась из сознания, а настроение восстановилось.
Герман, как и любой «афганец», знал, что их, ветеранов, часто считают калеками: их изувечили бесчеловечные порядочки армии, лживая идеология государства и безнаказанность того насилия, которое они творили в Афгане.
— Мы с ним, кстати, похожи, — говорил другой качок, кивая на приятеля.
— Может, живой он ещё? — неуверенно спросили у Птухина.