Он облил только одну сторону дома, ту, где печка: здесь древесина просушена, как порох. Ком огня — подожжённый зажигалкой документ из папки Владика Танцорова — упал под стену. Пламя вымахало сразу на высоту человеческого роста, широко объяв квадратный проём разбитого окна.
— Но есть две неувязки, Георгий Николаевич, поэтому я и хотел с вами пошептаться, — Дибич любовался блестящими носками ботинок. — Первая неувязка — оружие. Зачем Неволину красть ружьё тестя, если у него имеется «сайга», отнятая у вашего Басунова? И вторая неувязка — так сказать, модус операнди злодея. Неволин не похож на убийцу. При ограблении фургона он никого не ранил. А здесь — безжалостный выстрел на поражение, а потом и вовсе чудовищный способ умерщвления. Там гиньоль, Георгий Николаевич.
— Должны, да не отдают, — Чеконь чистил фисташки и мусорил на пол.
Для Гайдаржи ситуация казалась понятной и естественной. Все химичат, выкруживают, используют свои связи, вот и майор решил что‑то провернуть. Бывший поднадзорный — нормальная связь, ведь сегодня ты пасёшь, а завтра тебя пасут. Кто в теме, от такого не парится, лишь бы оставаться при деле.
— В Караганде, — ответил Владик. — С тебя — шпили‑вили, ножки врозь, или я сдаю твоего зайца дедам Мазаям. Расклад ясен?
— На Затяге три аллеи жмуров лежат вот с такими же блокпакетами, — ответил Серёга в духе былых безбашенных времён. — Не вы первый, Георгий Николаич, не я последний. Но на «цып‑цып» я уже давно не подбегаю.