— А не боишься открыто говорить о нем? Да еще так, гм, развернуто?
— И Стасов, и Максимов утверждают, что все взятое имеет в их мире огромную ценность, в том числе иконы.
— А что за анекдот? Ну-ка, давай рассказывай! — Мартынов неподдельно заинтересовался. — Давай, давай! Не жмись!
— Э! Ты чего! — Я увидел перед собой испуганное лицо своего деда. — Ты прекращай помирать, сначала еще несколько гадов грохни, тогда уж ладно! — Видимо, только теперь разглядев мои петлицы, он дернулся: — Ой! Товарищ сержант, извините!
— Этот вопрос очень непростой, Лаврэнтий. Оставь мне все бумаги, я подумаю. Если у тебя все, то иди. И не забудь: послезавтра рапорт Стасова — на моем столе!
— «Тэтэ», — я удивленно пожал плечами, — ну и вальтер, как дополнительный ствол.